| Главная » Статьи » Использование французской территории. |
ИСПОЛЬЗОВАНИЕ ФРАНЦУЗСКОЙ ТЕРРИТОРИИ. ЧАСТЬ 2.
| ИСПОЛЬЗОВАНИЕ ФРАНЦУЗСКОЙ ТЕРРИТОРИИ. ЧАСТЬ 1. ВАГО. Такая широкая тема по такому сложному и захватывающему комплексу вопросов - использование территорий, может занять пятнадцать совещаний! Мы затрагиваем по необходимости много вопросов, каждый из которых заслуживает всестороннего глубокого обсуждения. Архитекторы имеют столько вопросов, столько хотят оказать, что дискуссия рискует заблудиться в массе направлений и останется чувство неудовлетворенности: столько проблем было поднято и ни одна не была не только разрешена, но и освещена. Ограничусь рассмотрением одного аспекта затронутых вопросов. Я буду говорить о впечатлении, которое испытывал, слушая столь интересные выступления. Участвуя в практике градостроительства, чувствуешь беспокойство при виде разрыва между общими принципами и их осуществлением. Необычайное расхождение между широтой взглядов руководителей и мелочностью препятствий, на которые мы наталкиваемся ежедневно. Речь идет о двух совершенно разных планах; мы живем в мирах, которые не имеют ничего общего между собой. Куда деваются принципы, которые мы здесь обсуждаем, когда мы рассматриваем проект благоустройства? Там наши заботы совсем другого масштаба: повернуть логическую трассу важной магистрали, чтобы обогнуть старую халупу, красная цена которой 5 тыс. франков; учесть интересы влиятельного муниципального советника, голос которого может провалить проект, не противоречить мэру, который хотел бы увековечить свое имя в сооружении муниципальной купальни в таком месте, где следовало бы запретить всякое строительство; молчать или безрезультатно протестовать против надстройки школы, портящей ландшафт, который вы хотели бы сохранить... Я не говорю о главных препятствиях, которыми являются планы и интересы финансовых групп земельных обществ, недвижимого имущества, исследовательских бюро и т. д. Вопрос, который мне хотелось бы поднять (вероятно неразрешимый), сводится к установлению минимума связи между теоретическими умозрительными построениями и практикой градостроительства такой, которую мы знаем! К этой немного разочаровывающей констатации я добавил бы конструктивное предложение, возможно менее трудное для осуществления, а именно—создать научную организацию по проблемам использования территории или точнее по некоторым основным и первоочередным проблемам. В первую очередь приходит на ум проблема Парижского района. Мне известно, что имеется Управление округа и Управление по использованию территории Министерства строительства, а также службы О. Гишара и генеральный план. Речь идет не о том, чтобы добавить еще одну административную пружину; их и так слишком много и они занимаются одними и теми же проблемами. Но я был поражен, что в течение многих лет проекты для Парижского района основывались на цифрах, которые оказались грубо ошибочными, хотя мы делали все, чтобы привлечь внимание к этому. Научная организация, которую я выдвигаю, не должна составляться ни из добросовестных, но плохо подготовленных чиновников, ни из неопытных и незрелых молодых архитекторов, ни из знаменитостей, уже перегруженных, которых приглашают принять участие в качестве почетных гостей. ЛАНЬО. Я хочу сказать о тревоге, которую вызывает увеличивающаяся плотность населения Парижа и провинции. Существующие города захлебываются в скоплении людей, машин и построек. Современное положение становится невыносимым, возможности эволюции сомнительными, а круги, изучающие и решающие эти проблемы, не отдают себе отчета в этом тупике и в необходимости создания новых городов. Появление новых агломераций оправдывается простой числовой оценкой проблем. Не нужно забывать и о «качественной» эволюции, во имя которой мы должны строить новые города. Нам надо выбраться из порочного круге, в который мы втягиваемся и который ведет нас прямо к состоянию «недоразвития». Мы должны пересмотреть всю сеть городов страны, точно предварительно подсчитав существующую вместительность, показать нашу способность конструктивно мыслить и смелость в решении вопросов использования нашей территории. Намекают на организационные трудности в деле осуществления объектов, предусмотренных планом. Говорили о драме обездоленного крестьянина. Настоящая драма заключается в трущобах, в которых он живет, и в скитаниях главы семьи, не имеющего уверенности в том, что он найдет новую работу и кров. Когда мы опираемся на существующие сооружения, мы добиваемся успехов. В созданных новых поселках атомного исследовательского центра в долине Роны (Rhone) сотрудники из «Центра Кадараша» располагали университетами Экса (Aix) и Марселя (Marseille) и условиями для отдыха в горах и на берегу моря. Это счастливые «обездоленные» парижане. Второй вопрос, который меня тревожит, это финансирование наших новых городов. Предусмотренные пятилетним планом средства значительно меньше потребных для восполнения отставания в оснащении и для удовлетворения новых многочисленных требований. Мы рискуем создать роскошные условия для отдельных частных лиц и оставить общество в нищете. Отдельные французы будут иметь две машины, второй дом, дачу в горах, но общество останется без школ, университетов, бассейнов, спортивных стадионов и исследовательских центров. Несознательность и эгоизм одного поколения ставят под угрозу будущее всей страны. Теперь о кадрах. Где люди обученные и подготовленные к выполнению творческих задач, обладающие новым подходом к этим проблемам? Большинство из нас самих не подготовлены, и мы еще почти не начали обучать молодежь. Без кредитов и достаточных ассигнований на исследования, без опытных комплексных бригад, без исследовательских центров по использованию территории, градостроительству, жилищному строительству мы не можем надеяться на успех. Четыре-пять ближайших лет будут наиболее трудными и драматичными: события будут опережать работы по использованию территории, а новые мероприятия не смогут еще оказать своего благотворного организующего влияния. Однако наши шансы на успех достаточно высоки. Переходный период, который другие страны уже прошли в менее благоприятных условиях, мы преодолеем вооруженные всеми средствами новой техники и ресурсами повышения жизненного уровня с помощью нового поколения, которое мы должны просветить и подготовить. Наша ответственность в этом вопросе очень велика и давно пора действовать. Р. МАСЕ. Все, что нас занимает и волнует, сводится к констатации непреложного факта: За двадцать пять лет, то есть за время одного поколения, мы построим по меньшей мере десять миллионов квартир - столько же, сколько имеется в настоящее время. Все для нас становится доступным и вызывающим опасения. Возможно «переустройство» городской сети и реконструкция городов. Опасно создавать новые городские формы, которые станут завтра рамкой, обрамляющей частную и общественную жизнь, организация которой нам неизвестна. Итак на нашем пути мы видим как светлые, так и темные пятна. Ясность приходит к нам из прошлого. Франция - страна с малым числом городов по сравнению с ее экономическими возможностями и с плохой городской плакировкой. Города неравномерно распределены по всей территории и важнейшие из них имеют хаотичную планировку. Всеми признан следующий факт: В современном мире город не может более изучаться и истолковываться по своим формальным, свойственным ему одному характеристикам, он скрывает в себе глубокую реальность, которая просвечивает сквозь его физический облик и частные явления, - это то, что люди все больше стремятся к новому образу жизни. Градостроительная наука, которая до сих пор занималась изучением городов и их особенностей, открывает новый путь исследований, глобальный и синтетический, в изучении среды и городского образа жизни. Понятию городов, их появлению и росту она противопоставляет понятие градостроительства. Вместо простого сопоставления отдельных явлений в зависимости от их размеров и развития города уступают место общим явлениям, выражающимся соотношением городского населения ко всему населению района, страны, континента и даже всего мира. Это понятие не является искусственным. Азия, стоящая в первом ряду среди континентов мира, по численности городского населения и количеству городов с населением более ста тысяч жителей гораздо меньше благоустроена, чем Европа и Северная Америка. В прошлом города отражали отдельные, независимые одно от другого события. Сегодня они выражают общее, цельное и рассредоточенное движение - урбанизацию. Практические последствия этого превращения меньше сказались на методах и технике градостроительства, но они носят тот же характер, что и по отношению к жизни человека. В рамках района или государства градостроительство определяет всю совокупность, и судьба каждого города, составляющего это целое, может отныне изучаться и направляться только в зависимости от всего комплекса его организации и совокупности влияний и взаимосвязей, которые его объединяют. В этом настоящее обоснование изучения так называемой «городской арматуры». Эти исследования выявляют своеобразную позицию нашей страны среди стран с высокоразвитой промышленностью и градостроительством и стран, которые в настоящее время оснащаются и индустриализируются с беспримерной быстротой. Франция начала развиваться позднее Великобритании и даже Германии; в начале века ее перегнали США, но до последнего времени у нас происходил регулярный, но относительно медленный прирост городского населения. Уровень, составивший в 1954 г. 56% городского населения, не может быть мерилом для сравнения с другими странами. Более показательно то, что только 33% горожан Франции живут в городах с населением свыше 20 тыс. За исключением горной Швейцарии, Испании и Греции, стран не индустриальные, этот уровень является самым низким во всей Западной Европе. Этот факт необходимо подчеркнуть, так как французы, хотя все больше выезжают за границу, не имеют ни малейшего понятия о слабости нашей городской сети и о значительности места, которое занимают в ней города с населением свыше 20 тыс. Слабая урбанизация Франции очень неравномерно распределена по территории. Вместо того чтобы создавать однородную сетку, она похожа на серию отдельные сплетений, каждое из которых имеет свою особую структуру и традиции и отделяется от других иногда значительным пустым пространством. Неудобства такой структуры всем известны, и целью изучения «городской арматуры» является определение как в сельских поселкам, так и в крупные региональных метрополиях иерархии использования и обслуживания, которые дадут нашей стране более уравновешенную городскую структуру. Исследования должны проводиться систематически в равной степени в отношении каждой городской единицы как города, так и агломерации, чтобы определить лучшие формы расширения по периферии и перестройки традиционные центров. Притягательное значение местности неоспоримо. Она входит в создание облика города, который играет столь большую роль в индивидуальном и общественном поведении его граждан и даже тех, кто, находясь за пределами города, попадает под его влияние. Оснащение, коммуникации и экономический подсчет в одинаковой мере определяют темп и формы развития города конечно в пределах, которые показывают, что градостроительство не собирается санкционировать того, что в любом случае произойдет и без его вмешательства. Стимулом являются потребности людей, ради которых они приехали в город и которые нужно удовлетворить. Следует определить состав обслуживающих сооружений, которых требует жизнь коллектива. Социально-экономический анализ требований и поведения горожан позволил лучше узнать, что надо сделать, и одновременно облегчил исполнение; поистине осмысливание - это первый шаг на пути к успеху. Гораздо меньше работали по определению принципов благоустройства или «структуризации» кварталов и городов. Было установлено, что определение «выгоды» благоустройства должно учитывать воздействие, которое оказывает сама природа человеческих запросов. Учет и определение обслуживания столь же важны для свободного градостроительства, как и анализ специальных служб, которыми должен располагать город. В одном случае нужно уточнить конечные цели городского оснащения, в другом - конечные цели городского благоустройства. Сюда входят и исследования в области стихийного градостроительства и теоретическое изучение городских форм. Не случайно изучение стихийного градостроительства ведется одновременно экономистами и социологами. Об этом замечательно написал М. Бюсье: «В некоторых случаях можно предположить, что идет игра чисто экономических сил и что горожане вынуждены располагать свои жилища только под влиянием внешнего воздействия. Очень возможно, что в таких условиях градостроитель выполняет освободительную функцию, в соответствии с гигиеническими, социологическими и другими нормами. Напротив, в случае другой крайности главную роль играют психологические и социологические факторы, полученные результаты зависят от человеческой натуры. Если это так, то градостроитель, который составляет план без учета этих факторов, не освобождает человека, а подвергает его новым воздействиям, которые может быть и несовместимы с человеческой природой». С 1950 г. градостроительство Франции резко ускорилось, и есть все данные полагать, что этот темп продержится до конца столетия. Число горожан будет ежегодно возрастать по меньшей мере на 520 тыс., в то время как с 1850 по 1900 г. прирост составлял только 130 тыс. в год, а между 1900 и 1954 г. по 180 тыс. Скорость градостроительства повысится в 3 раза по отношению к первой половине XX в. и в четыре раза по сравнению с концом XIX в. В преображенной Франции 2000 г. будет вдвое больше городские жителей, чем сегодня, и уровень нашего градостроительства сравняется или даже будет несколько выше, чем в сегодняшней Великобритании. В то же время, повышение жизненного уровня и рост распределения жилой площади на душу населения приведут к четырехкратному увеличению площади, занятой под городские сооружения. Как справедливо пишет Л. Мамфорд, «Планы наших современных градостроителей, даже тех, кто увлекается передовым модернизмом, - это только слабые прообразы районных и городских преобразований, которые находятся в пределах нашей досягаемости». Но скромность не является самым плохим качеством исследователя; лучше признать, что наши прогнозы по характеру будущей цивилизации еще слабы, чем определить заранеесущность и форму, которые опровергнут действительность. В конце концов ценности, которые мы хотим сохранить, легче предусмотреть, чем материальные и духовные условия существования людей 2000 г. То, что плохо задуманное градостроительство порождает порабощение и обман, подтверждается ежедневным опытом. По своей природе городские формы являются относительно стабильными и даже застывшими; их изменение происходило медленно и прерывисто, в то время как структура индивидуального и общественного поведения горожан развивается непрерывно и в ускоряющемся темпе. Стремиться уничтожить это несоответствие между каменным городом и городом людей, желать, чтобы видимые формы города обновлялись столь же быстро, как и невидимые структуры, так же опасно для человеческого общества, как и пытаться запретить ему всякие попытки развиваться, заперев его в жесткие окаменевшее формы. Два камня преткновения является братьями: один разрушает прошлое, другой – будущее, и оба они уничтожают время. Какую из этих двух крайностей мы бы ни выбрали: «цивилизация вечного настоящего» или «прекрасный законченный муравейник», любая из них приведет к созданию нечеловеческих структур, которые разрушат весь капитал цивилизации, накопленный городами прошлого. Одним из наиболее важных завоеваний современного человека наряду с культурой является мобильность. Читайте правильно «мобильность», а не «движение». Мобильность имеет содержание, которое странным образом превосходит смысл простого физического перемещения; она охватывает -профессиональную мобильность или способность менять место работы; социальная мобильность предусматривает изменение условий; мобильность ума или психическая мобильность, порождаемая случаем, встречами и стимулируемая приспособляемостью к различной обстановке и изменениям условий; существует даже неподвижная мобильность, например у посетителя кафе, сидящего на террасе, который наблюдает захватывающую картину уличной жизни. Она охватывает и способность перемещаться, жить в городе, не теряя связи с деревней, ездить в отпуск и путешествовать. Ясно, что такая мобильность является добавлением к миражу, который всегда притягивал и притягивает человека к городу. Но мираж, который влечет людей в город, не обязательно сочетается с реальной возможностью жить в городе, мечтавшие о свободе материальной, профессиональной, персональной и социальной, они оказываются скованными разрезом, нагромождением и тупостью городских построений. Урезать тротуары, вырывать последние .деревья, кромсать город для того, чтобы проткнуть его автомобильными дорогами,— это сводит мобильность к движению. Если существуют перемещения освобождающие, то имеются стеснительные и отягощающие. Из ста шестидесяти восьми часов недели одна более или менее постоянная часть времени отводится на сон и растительную жизнь, а время на работу имеет тенденцию уменьшаться. Увеличится время досуга. Но что останется от досуга у того, кто прикован к жилью и приговорен к ежедневным длительным поездкам к месту работы. Чего стоят такие коммуникации, которые, вместо сокращения расстояний, вынуждают каждого человека пускаться в путь и одиноко коротать время в своем автомобиле среди городского нагромождения. Вот два случая, когда неподвижность застройки порождает естественные и вредные перемещения. Если все учесть, то получается, что пригородный поезд имеет больше преимуществ. Пусть меня не подозревают в намерении отвергнуть всякое улучшение дорожной сети; это столь .же глупо, как и стремиться найти в ней средство от всех болезней. Не везде хорош автомобиль; шум его мотора расстраивает беседы на тротуарах и разрушает улицу, место для общения. «Человек умен потому, что у него есть руки», - говорил греческий философ; я боюсь, что он перестанет быть таковым, потеряв привычку пользоваться своими ногами. Нужно бдительно защищать нашу свободу от гнетущих сил техники и численности, нам надо быть настороже, когда нам предлагают формы завтрашнего города. Пусть нам говорят о сплошном или прерывистом градостроительстве, о плотном или компактном (даже лучезарном) городе, о созвездии или масляном пятне — гнет меняет лицо, но не перестает нам угрожать. Компактный город с трудом приспосабливается к изменчивым нуждам его жителей и предоставляет им мало запасных выходов, если они хотят ускользнуть от вмешательства других и создать себе тишину и уют. Новые английские города предоставляют второму поколению своих жителей до странности ограниченный выбор работы, нанимателя и развлечений, в Лос-Анжелесе игра городских деталей, неожиданность, случайность почти неизвестны. Все предусмотрено — от дружеских встреч до покупок. Прогулка, бесцельное хождение почти немыслимы, и я готов поспорить, что никто не пройдет пешком и трехсот метров, не вызвав подозрения у полиции или сочувствие автомобилистов, которые предложат подвезти несчастного, у которого вне всякого сомнения сломалась машина. Наш злейший враг - это дух общественного строя: генеральный план, застывший на чертежной доске и затвердевший в макете для зданий, строительство которых растянется на десять лет, а может быть и больше. Город, не оставляющий никакого шанса живительной неуверенности, в то время как по своей природе городская жизнь изменчива, разностороння и противоречива. Пропасть, которая готова нас поглотить, - это не скука, против нее у нас хватает возбуждающих и успокаивающих средств, это безразличие. Оцепенев от комфорта, который удовлетворяет все их материальные потребности, жадные до новых и еще более многочисленных удобств горожане теряют свои гражданские качества. Обезличенная обстановка кино стирает в их памяти теплоту общения театрального зала. Есть опасность рождения города, который объединит только одиночество, как большой туристский отель, в котором каждый живущий обозначается номером комнаты и может надеяться уйти от этой безымянности только благодаря пышности своего багажа и щедрым чаевым. Это пока только пессимистическая картина невероятного будущего, которая может постепенно стать реальностью для нас, если мы не будем бдительными. Безразличие уже проникло в нашу литературу и становится одной из главных тем. Бернанос «Под солнцем Сатаны» предпочитает еще дьявола, но Сартр («Отвращение») принимает его без суждений и отбрасывает все, что называет «миром подлецов». Иностранец Камю безразличен к жизни и смерти, и Бардамю, герой Селина, выражает не больше протеста. Единственная мудрость заключается в том, что если ты не годишься в бандиты, то научись искусству уходить от ударов. А для этого все средства хороши, даже те, которые мораль могла бы осудить. Чем отличаются от этого менее изысканные манеры и поступки «черных курток»? Это только признаки, но мы не должны их игнорировать. Не является ли отсутствие у нас сознания гражданского долга, наше разочарование в общественных делах началом признания тоталитаризма и термитника? Нет нужды искать на горизонте огни, возвещающие о будущем техническом прогрессе. Достаточно уметь находить позади стен каменного города скромные заботы .повседневной жизни и живую сеть социальных отношений, которые составляют невидимый город будничных людей, человека вообще, вечного человека. Тогда наше предприятие покажется нам менее опасным. Две силы, оживляющие творческую мысль, — предвидение и изобретательность, смогут лучше сочетаться. Архитекторы, которые работают в мире форм, и специалисты общественных наук, географы, экономисты и социологи, которые предвидят в мире времени, бодро будут продолжать свою миссию созидания, плавясь в одном горниле, как говорил Рабле: «Я не знаю, какое естественное побуждение воодушевляет людей на все полезные начинания». | |
| Категория: Использование французской территории. | |
| Просмотров: 1469 |